Мардин. Родина пьяницы, без которого не было бы Грузии

Вот, когда смотришь кино, никогда не чувствуешь ни сна в глазах героев, ни их мочевого пузыря. Допустим, герои поднимаются по серпантину к пикам Андских гор на колоритном автобусике, набитом молчаливыми индейцами, и всё это под звуки драматической музыки, и ты думаешь - вот им классно а! А у них, может, лишь одна мысль в голове - как бы не взорваться рвотой на следующем повороте. Реальность куда более многопланова.

Так и тут: в долмуше, следующем по маршруту Диярбакыр - Мардин (03/Июнь/2013) - курды, арабы, турки, за окном - ближневосточные просторы, в моих наушниках - прикольная музыка, а я стучу лбом о стекло на каждой рытвине на пути к мечте, пытаясь доспать.

Да, на пути к мечте: года два подряд я воображал, как я поселюсь в каком-нибудь мардинском домике на крутом склоне и буду писать посты для блога, сидя у окна с видами на бескрайнюю то ли каменистую пустыню, то ли степь.

Но с поездкой в Мардин (https://goo.gl/maps/WSYfu) я опоздал: город несколько приобрёл славы, и цены на проживание выросли. Приличного бюджетного жилья нет. Сосчитав лиры, я решил, что обойдусь простым дэй-трипом, и не особо расстроился - мой канадский приятель по Шанлыурфе и Диярбакыру сказал, что больше одного дня в Мардине делать нечего.

Однообразный ландшафт наконец основательно взбугрился, и за бурыми безлесыми холмами показался город.

- Старый Мардин? - спрашиваю я по-турецки водителя долмуша, - Центр? Старый Мардин??

Новостройки, новостройки - где же городишко на горе, затерянной в пустыне??!

Разобрались.

Жара, иду в горку, под рюкзаком спина взмокла, общаюсь с двумя подростками, курдом и арабом - базовый английский, делённый на десять. Оба рады до невозможности, уже предлагают идти с ними в музей, ещё чуть-чуть и предложат зафрендиться в фейсбуке, а я размышляю как бы от них избавиться. Пальба из самозарядного пистолета Walther 1929 года выпуска, резня бензопилой, падение метеорита не потребовались - парни догадались сами. И это - одна из причин, почему я люблю Турецкий Курдистан.

Мардин расположен в Месопотамии, колыбели цивилизации, поэтому неудивительно, что самым древним мардинским археологическим находкам более шести тысяч лет. Тут прошлись чуть ли не все цивилизации древнего Междуречья, вслед за ними городом владели римляне и византийцы, пока их наконец не сокрушили арабы. Арабов выбили тюрки-артукиды, которые и понастроили половину исторических зданий в городе - Мардин стал их столицей. А в 1121 году правитель артукидской державы Илгази возглавил мусульманскую коалицию в количестве 250-350 тыщ штук человек, направившуюся проучить грузин.

На фото - артукидская монета.

Как отмечали современники Илгази, у великого правителя был всего один недостаток: он страдал запоями, во время которых терял способность принимать решения и слышать советы.

Был ли Илгази пьян 12 августа 1121 года науке неизвестно, но даже если и не был, трезвый ум ему в тот день не помог: грузины, половцы, аланы и крестоносцы в числе 56 000 человек, возглавляемые грузинским царём Давидом Агмашенебели, войска мусульманской коалиции разгромили, отвоевав Тбилиси и открыв Золотой Век Грузии. И жили они долго и счастливо лет эдак сто.

Илгази среди немногих сумел спастись и друзьям Грузии ещё успел нагадить: в 1122 году он одолел и пленил Жоселина Первого, графа исконно французского города Эдесса (Шанлыурфа), и наконец подох (нехристь!) в ноябре того же года в городе Диярбакыре.

Спустя 858 лет после достославной Дидгорской битвы в грузинском городке Цхуми родился ребёнок, которого назвали Дэвидом в честь того самого прославленного царя Давида Агмашенебели. Повзрослев, он отправился на родину Илгази с одной чрезвычайно важной миссией - уничтожить Единое Кольцо Власти в жерле вулкана просто поглазеть.

И, надо сказать, таки справился.

Старый Мардин, по сути, город одной улицы (Cumhuriyet Caddesi, https://goo.gl/maps/HCtpX), растянувшейся по склону крутой горы. Магазины, кафе, медресе, мечети, несколько скромных церквей, музей - всё песчаного цвета. Цивилизациометр зашкаливает в сторону "Восток".

Хотя Мардином многие века правили мусульмане, населяли город по большей части христиане-ассирийцы. Этим приходилось сотни лет терпеть орды нелегальных мигрантов: кочевников-мусульман, прибывавших из Средней Азии, и христиан, приезжавших на "гастроли" из Западной Европы.

После геноцида христиан начала XX века ассирийцев в городе почти не осталось. Выжившие рассеялись по миру, да так, что одна из них даже оказалась за одной партой с вашим покорным пажом в сухумской школе №2 имени Пушкина.

То тут, то там открываются виды на высохшие лысые холмы; порывы жаркого ветра поднимают тучи каменной пыли - с равнины и со строек - город усиленно реставрируется.

Крыши в Мардине - полноценная жилплощадь. На некоторые из них можно было бы зайти с вышестоящей улицы, если бы не двери, многие из которых оформлены с большим старанием.

Когда я забрался на одну из крыш, меня так шибануло горячим порывом, что пришлось пригнуть колени и принять устойчивую позу, чтобы ненароком не улететь куда-нибудь в охваченную гражданской войной Сирию (она тут всего в 25 километрах).

Вверх и вниз от главной улицы отходят заманчивые переулки, днём почти безлюдные:

И никаких толп туристов - днём в понедельник тут, казалось, с ног до головы иностранный был почти один только я.

Ниже главной улицы - параллельный ей переулок, зажатый между вышестоящей улицей и нижеторчащими домами:

Щель, а в её прохладе - рынок. Торговцы тут, как и везде на юго-востоке Турции, к потенциальным клиентам не пристают, сидят, делами своими занимаются.

Или дело во мне?.. Ведь всё во мне выдаёт неклиента...

- Истанбул?! - спрашивает меня торговец кухонной утвари, видно, заскучав.
- Нет, - отвечаю я ему по-английски, - Россия.

Улыбнувшись, он махнул рукой - рассчитывал, видно, поболтать, а тут - инглиш...

А над городом, на вершине горы, стоит мардинская крепость - самый лакомый кусочек - представляете, какие виды оттуда открываются?.. Вон с того каменистого хребта над городским кварталами:

Крепость то занимает, то освобождает турецкая армия, чтобы производить впечатление на тех граждан, которые всё ещё увлечены курдским вопросом.

Мне не повезло: военные были в крепости - вход воспрещён.

И музей закрыт - понедельник. И хорошо - иначе бы я укрылся от жары среди доспехов, средневековых монет и ожерелий, и не открыл бы истинное значение такого явления как мечеть.

В любой турецкой мечети есть бесплатный туалет, в мечети всегда прохладно, чисто, спокойно и тихо, если только не молитва. И самое главное - в мечети всегда есть источник прохладной воды.

Мечеть - это оазис!

Ранее я полагал, что эта вода и все эти удобства исключительно для каких-то религиозных ритуалов... Теперь, в этой жаре, я вдруг осознал на глубинном уровне, что всё, что есть в мечети, предназначено для всех представителей человечества. И стоит ли за всем этим Магомет, Иисус Христос или Адольф Гитлер в жаре солнца, камня и ветра уже совершенно не важно.

(Но определённо - это подкуп избирателей!)

А потом, ведь любая мечеть снабжена минаретом, что, разумеется, очень важно в свете того факта, что фаллос, цитата, - это таинственная реальность, и земная, и неземная одновременно. Для мужчин и для женщин он - и объект наслаждения, и предмет религиозного почитания, а для половины человечества - признак индивидуальной идентичности.

И вот с высоты этой таинственной реальности раздаётся крик муэдзина...

Фантасмагория!

"Татуированный" чл минарет главной мардинской мечети (Улу Джами, XI век) в этом отношении предельно откровенен.

Внутри мечети - несколько человек спит на коврах, снаружи, во дворике - почти один только я. Пристроился на тенистой лавочке, надел кеды наподобие тапочек и резво зашлёпал к краникам, источникам благословенной воды. Стопы - под воду, прохлада - на лицо, плечи, колени... Блаженство!