Разрушительный град в Телави. Как это было

Последние дни в Телави я прожил в небольшом уютном доме на улице Ахвледиани. Жил с семьёй – Мариной и её пожилой мамой Циалой. Замечательные люди, которые мне понравились с первого взгляда; приветливые, светлые, светские. За домом Марины и Циалы - роскошный сад, похожий на просторную комнату без крыши – окружен со всех сторон стенами, увитыми лианами. Под стенами – газоны, заросшие цветами и декоративными растениями, в центре - виноградная беседка, в её зелёной тени - диван-качели, лавка и столик. Один из лучших садов, который я когда-либо видел. Увы, фотографию вовремя не сделал, а потом было поздно – сад был уничтожен градом.

Полпятого меня разбудил грохот - дезориентирующий грохот со всех сторон – как будто грузовик выгружает на тебя гравий или, точнее, мелкие камни, опрокидывая кузов, только камни никак не кончаются. Понимаю, что град, понимаю, что надо закрыть окно. Света нет, ищу зажигалку, не могу найти. Запираю окно, выхожу в коридор, слышу звуки воды, льющейся потоком. Циала - со свечой, достаёт корвалол, капает себе и Марине, предлагает мне - отказываюсь. Стою в коридоре, курю. (Камни продолжают выгружать). Марина, дымя сигаретой, ходит взад и вперёд по коридору с глазами, поблёскивающими безумием. Что-то бормочет про ущерб, сад, гибель. Вода водопадом льётся из стыка дома и пристройки – красиво обустроенной гостиной с диваном и изящными столиками. Я думаю о том, насколько надёжна крыша гостиной, не обрушится ли она. Марина порывается идти в гостиную спасать вещи, Циала убеждает её, что не надо – промокнёшь (чтобы попасть в гостиную, надо идти сквозь завесу ледяной воды). Как будто не дом, а тонущий посреди ночи корабль.

Сигарета за сигаретой - что ещё делать?

Вот так мы и стояли в коридоре, пока небесный грузовик выгружал на Телави ледяной гравий. Гремело минут 10-20 (ощущение времени, естественно, было сбито). За это время мы успели поотключать все электроприборы и проверить все комнаты – к счастью, основной дом протечки не дал. Когда поток воды ослаб, Марина ломанулась в гостиную, спасать телевизор и холодильник. Вынесли.

Град прекратился, остался лишь дождь. Пьём холодный кофе из бокалов (нет газа и света, чтобы вскипятить воду), курим.

Пришла очередь взглянуть на сад. Осветили свечой землю и увидели слой града, перемешанный с зеленью сбитых, перемолотых листьев. Доставать фотоаппарат я не хотел – не хотелось оказаться в роли фотостервятника. Но Марина сама предложила – «пусть весь мир узнает!», сказала она.

Фотографии делались вслепую – темно; так с экрана фотоаппарата мы узнавали, что произошло с тем или иным участком сада: почти все деревья оказались начисто обритыми (кроме маленького граната, стоящего на столе в горшке, какого-то китайского куста, оставшегося невредимым, агавы, отделавшейся "синяками", и, может, чего-то ещё), большая часть травянистых растений раздавлена полностью; от помидоров черри - одни палки. Марина коротко запричитала. "Всё погибло!" Столько труда, столько любви было вложено в этот чудесный уголок, от которого остались лишь голые ветки.

По какой-то загадочной причине часть винограда уцелела – когда рассвело, стало видно, что виноград прикрыла принесённая ветром ветка хвойного дерева, стоящего в метрах 20-ти.

Настроение Марины менялось – её глаза заблестели по-новому – шок и сетования закончились, теперь в ней было больше ажиотажа увидеть, что же натворила стихия – на грани восторга, который испытывают дети, обнаружившие после бури упавшее дерево.

Зашёл узнать, что происходит, соседский парень, совершавший утренний обход соседей. Мокрый, с фонарём, в резиновых сапогах.

Марина сообщила мне новость – приходивший парень во время "выгрузки града" с содроганием вспомнил недавние слова патриарха Грузии, смысл которых был примерно следующим: те, кто ещё не молился на счёт Конца света, все приходите в церкви сегодня.

Был ещё один сосед-визитёр.

От него мы узнали, что у ближайших соседей сорвало крышу. Пошли смотреть. На машинах - здоровенная ветка, из неположенного места торчит решето досок – упавшая крыша. В проёме двери видны люди, вычерпывающие воду.

Когда рассвело, я решил таки выйти в центр пофотографировать.

Я чувствовал себя чумным доктором Средневековья, гуляющим по вымершим улицам в маске с клювом, торчащим из-под чёрной длиннополой шляпы. На мне – чёрная кенгурушка с капюшоном, в руках – чёрный зонт, роль клюва сыграл объектив фотоаппарата.

Я осторожно ступал по камням, так как по наклонной улице ручьями сходила дождевая вода; накрапывало. Часть лиственных деревьев оказалась совсем без листвы (зависит от породы дерева), как будто не лето, а самое начало весны, когда из зелени на ветках лишь едва распустившиеся листья; другая часть - с листьями в дырках, хвойные - с обломенными ветками, иногда переломанные посередине, местами свисают провода, валяются обломки строительных лесов. Встретилось несколько хмурых людей, идущих куда-то деловито, обменивающихся новостями. Дойдя до крепости Батонисцихе, я понял, что засвидетельствовать последствия стихии будет сложно – город и без града в состоянии полного разрушения – идёт реконструкция центра Телави.

Снова полил дождь. Чумной доктор заметался по грязи в поисках убежища.

Забежал под навес, где уже стоял мужчина. У мужчины нервно бегают глаза, он что-то говорит по-грузински, я его не понимаю, выдавливаю из себя, поскрипывая голосом, следующую фразу:

- Туристи вар... (Турист я...)

Мужчина смотрит на меня дикими глазами, докуривает, и, ничего не отвечая, выбегает под дождь.

Точно - чумной доктор.

А дождь становился всё сильнее. Не хотелось, чтобы меня убило какой-нибудь прилетевшей веткой, упавшими проводами или завалило по пояс очередным градом, и я бегом ломанулся под дождь в сторону дома. Улица Ахвледиани превратилась в реку - я без разбора бежал по воде. Дверь открывает Марина – «Ну куда ты пошёл?»

Итог – три фотографии, мокрые ботинки и джинсы.

С Мариной мы просидели до половины десятого утра – в залитой водой гостиной, уставившись через проём двери на погибший сад. Над землёй, заваленной градом, образовался туман.

- Я была перед лицом смерти, - говорит Марина. – Наказывает бог людей. Даже плохие мысли, оказывается, это грех.
- А я бы не стал наказывать... А вы бы стали?
- ...Нет.

...Долго говорили. Больше про то, что жизнь штука непредсказуемая: вчера был сад, сегодня – нет сада; так и с человеком. Говорили о личных трагедиях, про бога, религию, параллельные вселенные, инопланетян.

- Вот, что я буду делать с этой веткой на винограднике? – говорит Марина. - Позову рабочих завтра...
- А вы не беспокойтесь заранее. Всему свой черёд. Мы же не знаем, что произойдёт завтра, правильно?
- А что может произойти с веткой?
- А может новый ветер будет, поднимет её и унесёт.

Марина смеётся.

А ветка и вправду «сама» исчезла – сначала над Телави появился вертолёт (как утверждали люди, в нём сидел сам Саакашвили и чуть ли не всё правительство, а затем для помощи населению Кахети нагнали сотни или даже тысячи солдат и полицейских.

- Реконструкцию приостановить, все силы бросить на восстановление, - мимоходом слышу русскую фразу (сказанную, вероятно, специально для меня) в разговоре Марины с соседкой или родственницей.

Во второй половине дня солдаты дошли и до сада Марины. Ветку распилили и вынесли.

Весь следующий день не было ни света, ни газа, ни воды. Попытался съездить в Алаверди - маршруток не хватало, мост "почти разрушен", и неизвестно, как я выберусь обратно - об этих перспективах мне рассказал Темо, работник автовокзала.

Я остался у Марины ещё на одну ночь. В конечном счёте, даже не знаю, почему.

Я не мог уснуть до трёх ночи, просто лежал в темноте со свечой на ночном столике, старался о чём-то мечтать, чтобы забыться, но у меня не выходило.

По дороге из Телави в Тбилиси я увидел масштабы ущерба, нанесённого Кахети – на протяжении 30-ти километров от Телави до Мукузани виноградники остались без листвы и плодов. Как будут жить крестьяне, не понятно.