Красивый парень. История моей чиангмайской бедности

У меня как раз закончился период усталости от всего двуногого, и я подыскивал себе товарища – ну, любого, в принципе – в хостелах и гестхаусах люди приезжают и уезжают, знакомишься, прощаешься, знакомишься, прощаешься, и от такого механического движения человеческих масс интерес к личности стирается.

Был у нас в дорме один французский негр - внешне - вылитый Боб Марли, лет 40-ка, бывалый путешественник – у него интерес к личности, похоже, стёрся окончательно. Стою я в супермаркете, выбираю себе булочку, тут появляется он и говорит мне «Привет! Как дела?», свойски так говорит и начинает что-то невнятно рассказывать - я только и успеваю ему кивать, а он, тем временем, хлопнув меня по плечу, проходит дальше и продолжает свой рассказ, но обращается уже не ко мне, а к парню, выбирающему пиво, которого он, судя по всему, видел впервые - с той же свойскостью и радостью. Какая нахрен разница!

Примерно в таких размышлениях я пребывал, когда в комнату отдыха, она же – предбанник-курилка, вошёл здоровенный юноша, рыжий, с кривоватыми глазами и широченной идиотской улыбкой. Я как раз передал зубную пасту какой-то девушке, обратившейся с такой просьбой с балкона соседнего корпуса, и весь ожил от неловкой ситуации.

– Это может показаться нелепым, но не мог бы дать мне зубную пасту?
- Извини, что?
- Зубная паста есть?
- Есть. А что?
- Ты не мог бы дать мне её.
- Ах, пасту для зуба... Для зубов, то есть... Это и вправду нелепо. Сейчас, сейчас, она где-то в мешке...

А тут проходит этот идиот и мне улыбается во весь рот, а я думаю, «вот и клиент» - с новеньким закорешиться самое то, и улыбаюсь ему в ответ. Всё это за буквально секунду – парень скрылся за углом.

Я умылся, сходил в душ и прилёг передохнуть после столь тяжких утренних трудов. И тут появился он – тоже из душа, в одних трусах. Я посматривал на него боковым зрением, пытаясь вспомнить представители каких стран вот так разгуливают в трусах по дормам – некоторые поляки, некоторые немцы и британцы - это чтобы выявить какую-то культурную закономерность, но выявить её я не смог.

Парень, завидев меня, заулыбался, подошёл и стал расспрашивать всякое – из какой страны, давно ли путешествую – в общем, стандартно. Меня же удивило другое – этот юноша теперь представился мне совершенно в другом свете. Не рыжий, и с глазами у него всё в порядке, и вообще ничуть не похож на идиота. Фред, его зовут Фред, немец, и у него очень... яркая внешность. То есть, он попросту красив, особенно, когда улыбается. Он подсел ко мне на кровать, стал что-то радостно нести, слегка подзакатывая глаза, стараясь произвести впечатление, и я ему отвечал, пытаясь его раскусить. В итоге, мы договорились пойти вместе поесть.

Вот так и зародилось наше товарищество.

Одной из моих сверхспособностей, наряду, например, с той, что у меня +50% к защите от комаров, +70% к способности доводить себя до высшей меры расчувствованности и 100% способности косить одним глазом, является способность заводить дружбы с людьми меня намного младше. Я всё-таки считаю это - сверхспособность, хотя не смею утверждать, что со мной прямо все хотят дружить – это совсем не так, но дружбы такие заводятся регулярно. Возможно, этому есть объяснения - я не учу (пока не познакомлюсь ближе), полон интереса и никак не самоутверждаюсь, ну, и моложавая внешность – может быть, это самое главное. Вот и Фред обманулся. В разговоре я чистосердечно вспомнил советское время «А вот в советские времена...», и тут смышлённый Фред уточнил, сколько мне лет.

- А сколько тебе лет, в действительности?
- В действительности, мне 32 года.

Глаза Фреда как-то дёрнулись, видно, сильно плохо посчитал мои года, а я про себя заухмылялся неловкой ситуации, ну, и засмущался – этого наслаждения у меня не отнять. Сколько лет Фреду, уточнять я не стал, чтобы не подчёркивать и так режущий стереотипы контраст – и так понятно, что не 17, все 18-19.

По дороге во Фреде я разглядел новые качества – теперь, когда его работа над первым впечатлением завершилась, в его лице, взгляде, движениях стали заметны лёгкая надменность, немного самовлюблённости и страсти покрасоваться. С другой стороны, а почему нет?

После ужина мы пошли на пешеходную улицу Wualai Road, которую нам обоим успели рекомендовать, как место, достойное посещения. Заодно Фред решил здесь присмотреть браслет или какое другое женское украшение – маме на день рождение, пояснил он. Идти в эту тупую, бессмысленную давку мне не хотелось, но у меня появился товарищ, с ним мне было веселее, а товарищеский долг надо было выполнять. Как выяснилось, давка была действительно тупой – по сути - рынок – вещевой, пищевой и сувернирный, здесь же несколько сидящих на земле слепых певцом и музыкантов, обтекаемых плотной толпой, тут же человек со сгоревшим лицом – на него Фред обратил особое внимание, и меня это на минуту заинтересовало. Порассматривали женские украшения, потолкались и решили возвращаться в центр другой дорогой. Впрочем, поблуждав по переулкам, мы снова вышли на Wualai Road – и снова человек с обгоревшим лицом.

Мы вернулись в хостел, прогуляв часа три. Здесь Фреду понадобился листок с адресом какого-то хорошего тату-салона – Фред собрался сделать наколку.

- Вот прямо здесь, - говорит довольный собой Фред, поднимает руку и обнажает свою подмышку, когда-то побритую и успевшую порасти небольшими волосами, а затем слегка притрагивается к моей футболке, - Это чтобы мама не заметила. Розочку!

«На гландах сделай розочку!», думаю я про себя, но лицом ничего не выдаю.

- Почему нет? Розочка под мышкой - нормальная тема, - отвечаю.

Связь Фреда с мамой меня растрогала. Я отчётливо ощутил, как любит его мать, как она переживает за него. Да и как не переживать – здоровый, ширококостный, красивый Фред, помимо всего, парень слегка рассеянный и заметно подверженный влиянию.

- Я ненавижу быть в одиночестве! – со страстью в голосе признался мне Фред, и я подумал, вот, ещё один патологический экстраверт – страшновато за таких, когда им 18.

Если вы не знаете, гиперэкстраверты бывают двух типов – простые, то есть, зависимые от людей, и хитрожопые - потребляющие людей.

Был один такой хитрожопый гиперэкстраверт в дорме нашего хостела в Чиангмае – ирландец лет 26-ти с лицом старого приятеля для всех. Всех подмажет, всех обаяет, красуясь и иногда едва заметно насмешливо ухмыляясь. Я его сразу вычислил и постепенно слегка возненавидел.

Пришёл, сбросил рюкзак, тут же поболтал с какой-то девушкой, завалился на свою кровать и стал зазнакамливаться со мной.

- Привет, ты как? Жарко сегодня, правда? Ты откуда сам такой? - в его голосе, позах и мимике - верх расслабленности, как будто мы сто лет знакомы.

«О какой свойский парень», подумал я, «Похоже, мерзавец».

- Я приехал из России, - ответил я.
- А я из Ирландии, будем знакомы!
- Ага, – мой ответ не подразумевал продолжения разговора.

Вошла уборщица, и, не прошло и минуты, как наш ирландец с ней вовсю болтал. Через пять минут они смеялись вместе, как какие-нибудь лучшие друзья.

- А ты владеешь муай-таем? – спрашивает ирландец - лицо его такое открытое, с такими сложенными бровками, полное искреннего интереса к простой тайской женщине. Нет, он вовсе не думает, что она всего лишь обслуга, он видит в ней Человека, Личность!

- Я-то? – отвечает уборщица, - Ещё как!
И даёт ирландцу пинок под зад. Весь дорм смеётся, и я вместе со всеми, а сам думаю – «вот мудила!»

С тех пор я смотрел на ирландца хмуро, и он, заметив мою антипатию, разговаривать со мной не пытался и смотрел мне в глаза равнодушно, будто мёртвая рыба.

Такая у меня проблема – рассмотрев стиль поведения человека, я моделирую его поведение и реакции, пожалуй, на ближайшие лет сто, и, если эти реакции мне не по душе, проникаюсь к человеку антипатией за тяжкие проступки, которые он не успел совершить. А так – милый парень, этот ирландец, разве нет?

- Я вот подумываю завести себе тайскую девушку, - говорит уборщице ирландец.

«Ты ей руку на плечо ещё положи, парниша», злобствую про себя.

- На какое время? – деловито спрашивает уборщица.

«Калькулятор дать?», мысленно спрашиваю я уборщицу. «Во как - тайская гейша со скидочкой по старой дружбе с уборщицей», думаю я, «Ну и мудила!»

Пару дней спустя он склонил какую-то девицу из дорма полежать с ним на кровати. Я встретился с ним взглядом и прочитал в нём, как этот замшелый морской ёж доволен собой. «Видишь, хмурый «русский», я времени даром не теряю».

А четыре дня спустя я видел, как ирлашка интимно валялся с книжкой на скамейке рядом со скромной молоденькой администраторшой нашего хостела. «Продана? Уборщицей?», подумал я, и встретил холодный взгляд парня. Ещё раз – «ну ты и мудила!»

Есть такая порода экстравертов – хитрожопые, а есть, как Фред - люди с неуёмной потребностью во взаимодействии с другими людьми, в которой несложно и потеряться.

- Я побаиваюсь наркотики, - говорит мне Фред, - Один мой друг ел волшебные грибы и двинулся головой. А у матери одного моего друга зависимость от марихуаны. Такие дела.
- Ну, у каждого свои слабые месте, - отвечаю я Фреду, - Кого-то алкоголь зашибает, кого-то ещё что. Ты же знаешь, что делает с людьми, например, пиво? Видал алкашей?
- Но есть же традиция употребления алкоголя! У нас уже гены! А против гашиша ничего нет.
- И то верно, - отвечаю я.
- А в Лаосе я хочу попробовать опиум – там его, говорят, много. Как ты думаешь, стоит?

Я прям весь удивился – после нападения на льюискэролловские грибы планы на опиум показались мне... экстравагантными.

- Что тебе сказать, Фред? В любом случае, тебе принимать решение. Если спросишь меня – употребление опиума противоречит моим убеждениям, мне этого не надо. Спросишь меня, я опиум принципиально не хочу употреблять.

О как завернул!

У Фреда год безделья, «gap year» – окончил школу и перед началом учёбы в университете он, как и многие его сверстники, решил попутешествовать несколько месяцев.

- Родители в разводе, но папа высылает мне деньги на путешествие время от времени.

«Папа даёт деньги на опиум», прикалываюсь я про себя. Но я нисколечко всерьёз не насмехался над Фредом, наоборот, я им совершенно восхищался, и Фред принимал мои восторженные взгляды. Его местами проявляющаяся наивность и та красива. (А через пару-тройку лет от неё не останется ни следа, и что появится взамен это ещё вопрос. Хотя во Фреда я верю.)

Тут мы как раз снова брели по той самой тупой пешеходной улице Wualai Road в поисках тату-салона. Салон оказался закрыт, и мы повернули назад – на встречу с какими-то знакомцами Фреда. Вливаться в компанию тараторящих на английском языке тинейджеров, мне не хотелось, но Фред меня упросил, а Фреду отказывать мне становилось всё труднее – последние форпосты скепсиса пали при первом посещении Wualai Road, где я, оборачиваясь посмотреть, не потерялся ли Фред, каждый раз удостаивался мягкой, полной достоинства и признания улыбки.

Мы ждали знакомцев, поедая какую-то тайскую уличную дрянь на лавочке у головного чиангмайского канала, полного крыс. Узнав о крайней ограниченности моего бюджета (я приобрёл билет в Россию и серьёзно обеднел), Фред подпрыгнул и заспешил купить пиво - себе и мне.

Встреча с друзьями так и не состоялась – кто-то что-то напутал. Точно так у Фреда не состоялась встреча с утра – тоже кто-то что-то напутал. Непонятки, обидки...

На обратном пути к Фреду приклеились бухие англичанки. Я присмотрелся – нормальные такие британские быдланки. Обе с бутерами из супермаркета Сэвен-Элевен.

- Реальное дерьмо, а не сэндвич! Дерьмо! - кричит на всю улицу девица с набитым ртом.

И мне как раз выпадает как бы общаться с одной из них, так как Фреди болтает с её подругой. Работаю над мимикой – неприлично говорить приветливые слова с перекошенным лицом. Скорее бы они отвалили.

Когда девки, наконец, отчалили, Фред мне говорит:
- Чокнутые.

«Да у парня голова на плечах», думаю я, и присваиваю Фреди более высокий рейтинг.

Утро. Над моей кроватью появляется прекрасная морда Фреда с этой его улыбкой, которая интересуется моими планами на день, с выражением бездомной собаки, почуявшей запах колбасы, и уже понятно, что куда бы я ни пошёл, Фред изъявит желание идти со мной – потому что он, действительно, ненавидит оставаться в одиночестве, а альтернатив в тот момент, видимо, никаких не вырисовывалось.

Так как я впал в полную нищету, давно не брился из-за грусти, а голову не мыл по причине отсутствия шампуня и денег на него, а попросить у кого шампунь – не просил из-за грусти, то я подумывал сходить на кладбище для иностранцев – буддийские храмы мне осатанели, а больше бесплатных развлечений в Чиангмае нет – только кладбище. Как только я озвучил эту мысль, Фред подкинулся, весь засиял и сообщил, что он присоединяется ко мне - это его любимое выражение – «I’ll join you!» На секунду я снова увидел идиота.

- Но ты же понимаешь, что кладбище может оказаться скучным? - спрашиваю я.
- А это совсем не важно! Мы – бэкпекеры, нам нравится всё, что можно получить бесплатно! – отвечает Фред со смехом. Я смеюсь вместе с ним – у меня в кедах дырка, в них мне ходить ещё 10 дней – основные деньги придут только 1 февраля, а не основных хватит только на самую скромную еду и оплату хостела.

Вопрос, хочу ли я, чтобы Фред шёл со мной, не поднимался, хотя в этой морде всё-таки было допущение, что возможен ответ «нет» - Фред хорошо воспитан – хотя это «нет» было чисто гипотетическое – парень привык, что ему не отказывают.

Фред также предложил мне деньги взаймы. Он сразу выделил мне сотку батов, чтобы я тратил их, как хотел, и сообщил, чтобы я не стеснялся спросить ещё. Своих у меня на день было целых 35 батов, и теперь я стал всё равно что миллионером, и настроение моё улучшилось.

Тут Фред рассказал мне историю про его вчерашнюю пьяную интрижку с какой-то девицей, закончившуюся в каком-то отеле «слава богу, с презервативом».
- Ну ты даёшь, парень!

Фред перебирает кнопки на мобильном, и предъявляет ещё один свой подвиг – на фото девушка с подписанным от руки плакатом «F*ck me please!»
- Здорово, здорово, что сказать! - отвечаю я, окончательно запутавшись в своих догадках о Фреде.

Мы прогулялись по Чайна-тауну, поели, закусили купленными Фредом жареными насекомыми. А остаток членистоногих Фред решил отдать бэкпекерам – не выбрасывать же. Он подходил к случайным людям, фарангам, и начинал им впаривать жареных кузнечиков и жуков – в пакете был микс всего, что отвратительно. Никто не соглашался. Наконец, Фред заметил бездействующего водителя тук-тука, и предложил пакет ему, объяснив что да как. Тот, не задумываясь, предельно машинально взял пакет и, не сказав ни слова, стал поглощать насекомых. Мы остались очень довольны, и направились на поиски кладбища.

- Там, наверное, бекпекеры, у которых не было страховки, похоронены, - говорю я, - Как у меня.
- И ты там останешься. Придём на кладбище и я прям там тебя и прибью, - говорит мне Фред, - Я шучу, шучу!

Мы плутали по окраинам Чиангмая. Одновременно Фред присматривал женскую одежду – опять же, дав мне понять, что это в качестве подарка маме. Он вообще любитель шопинга – безо всякого желания покупать вваливается в магазин, рассматривает рубашки, футболки, обувь, куртки, ну и платья (в подарок маме, разумеется).

- Как тебе это? – спрашивает Фред, показывая мне платье.
- Ну, неплохой выбор, мне кажется, - но я лукавил, на платье мне было плевать. Обычное тупое платье.
- Безразмерное - размер можно регулировать, - уточнил Фред, указав на деревянные шарики на лямках.
- Значит, мама точно влезет, - одобряю я.
- Я возьму фиолетовое платье, - сообщает Фред тайской продавщице, явно зачарованной внешностью юноши. Та, сияя, удаляется в закрома, а Фред кричит вдогонку:

- Нет! Извините! Я передумал! Синее! Синее лучше, тебе так не кажется? – обращается он ко мне. Я фыркаю смехом:
- Одинаково! Оба вполне приличные.

В итоге Фред купил синее платье (в подарок маме) и мы пошли искать кладбище, опрашивая всех местных, пуская время от времени в ход обаяние Фреда. Эти поиски были очень интересны. Никто из опрошенных тайцев не владел английским, и мы всё изображали жестами и мимикой – мертвецов, могилы, кресты, даже зомби. Фред каждый раз хватал меня за руку и проводил ей по своему горлу, а потом падал на землю замертво, ожидая, что тайцы, наконец, догадаются. Но они не догадывались. Я понимал, что это один из ярких моментов, который запомнится Фреду, и покорно играл роль убийцы.

Заходим в местное кафе – убогие столы, мрачно-грязный пол, какие-то промасленные кухонные устройства и милые тайские люди. Фред делает заказ, улыбается, и тайцы светятся в ответ, смотрят на него с огромным умилением. «Ну, расцелуйте же ему руки!», думаю я, однако, без всякой злобы – ну, Фреди такой, что с ним сделаешь? Где бы он ни оказался, одна его улыбка – и люди расцветают.

Заходим в парикмахерскую – здесь Фред будет стричься и бриться, а я ждать. "Спасибо большое, что согласился подождать!" - Фреди ещё тот спасибо-парень. Получаю команду фотографировать. Хорошо.

Выходим.

- Ну, как тебе моя причёска?!
- Отличная.
- Какая лучше – старая или новая?!
- Обе хорошие, - отвечаю я, а сам думаю – тебя ничем не испортить – даже старой причёской.
- А как меня побрили! – восторга Фреда пределов нет, - Вот, зацени.

Фред хватает мою руку и проводит моей ладонью по своей щеке. В моей руке – горящая сигарета, она вываливается и катится по асфальту. Ой.

Ой.

На следующий день Фред удалился на трёхдневный тур по джунглям, и вернулся слегка обворованным – минус 700 батов. Наверное, правду говорят, что всё, что дешево в Таиланде, подразумевает, что вещи туристов будут обшариваться в поисках «доплаты».

Я шёл поесть и позвал только что вернувшегося Фреда присоединиться ко мне, но тот отказался, многократно извинившись – усталость.

- Ты не должен извиняться! Я просто хотел спросить!
- Я просто очень устал. Извини, пожалуйста!
- Никаких «извини»!

Вечером Фред позвал поесть меня, но я зарабатывал в сети на кеды, и отказался – без всяких извинений. Фред повертелся и, увидев толстую жизнерадостную женщину из нашего дорма, с которой до сих пор не знался, воскликнул:

- Так может быть ТЫ ещё не ела?!

И Фред пошёл с той жизнерадостной женщиной. Выворачивая на лестницу, он многозначительно глянул на меня, и мне показалось, что в его глазах было торжество маленькой мести – один он не останется, не я, так кто угодно другой – достаточно щёлкнуть пальцем. Я как бы был обвинён в предательстве, и мне стало обидно.

Фреда и полной жизнерадостной женщины не было ещё долго, и я понял, что они пошли не только поесть, но и погулять по городу. «Так сказал бы, что идёшь погулять, сукин сын, я б тогда присоединился!», думал я. «Конечно, привык брать людей, как будто не люди, а вещи. Мудозвон!»

Фреда не было до ночи, и я окончательно обозлился. Мы же даже не обсудили ситуацию с кражей, а он завтра уезжает! «Сукин сын, а, козлина». Я лёг спать, не дождавшись Фреда - это была моя месть, ведь это означало, что обмена контактами не будет – никакой вечной дружбы в Фейсбуке с аватарой в френдленте вместо надгробного камня на могиле нашего знакомства. «Зафрендь полную, жизнерадостную женщину, дубина!»

Полдень. Я проснулся и глянул на постель Фреда – уехал. Я вспомнил тот его взгляд. «Ну и господь с тобой, мелкий засранец». Умылся, покурил, вернулся к своей постели и обнаружил в кармане своих джинсов, брошенных на рюкзак, записку:

«Зафрендь меня в Фейсбуке!», имя с фамилией и имейл.

Ах ты зараза! Я ведь так и знал, мудозвон, так и знал!

Но это не вся история моей бедности в Чиангмае. Похожая ситуация сложилась с Элис – француженкой, над шутками которой гогочут хором все мужики, включая китайцев. Красивая – но не как вешалка с обложек журналов, а по-настоящему. С огромным шармом в голосе. Барменша, но не быдланка, совсем даже наоборот. С ней мы спелись – я видел, как она загорелась нашим первым разговором. Но из-за одного крошечного недоразумения на party она, похоже, слегка обозлилась на меня, да и я тоже – в ответ, и наше общение наполнилось напряжением. Теперь её пародирование людей и самой себя, так меня забавлявшее, обратилось против меня. С ней я дружился, пока Фред был на своём треккинге. В день отъезда Фреда уехала и Элис. Только она записку в мои джинсы не вложила.