Что такое первое весеннее солнце?

Как описать, что такое первое весеннее солнце здесь, на Севере? Солнце, которое и показать-то стыдно, такое оно тщедушное, тоскливое, даже жалкое - как желток на снегу – событие, выхватывающее из потока будничности, но визуально такое неприметное - просто комочек желтой краски посреди скучного тухлого снега и грязи, дистрофичных ветвей деревьев и кустов, напоминающих облитого водой зверька, который без меха оказался таким тощим и до смешного грустным, посреди хмурых домов, беспорядочно накиданных машин, кусков обнажившегося сквозь снег чёрного асфальта.

Ни фотоаппарат, ни видеокамера, ни точное документальное слово не расскажут о том, что же такое первое весеннее солнце, про насытившие его особым смыслом месяцы темноты и давящего на психику низкого серого неба - настолько мёртвого, насколько таковым может быть небо - месяцы слякоти и настойчивого холодного ветра, собачий холод, потом опять слякоть, снова мороз, замерзшее лицо, губы, десны, зубы, и каждый шаг - риск разбить голову об асфальт, разорвав черно-белое уныние пейзажа лужей горячей крови, или принять прямо в мозг штык сорвавшейся сосульки.

Сегодня я уснул посреди дня. Лежал между двумя половинками кровати, проваливаясь в трещину между ними, испытывая от этого иррациональную дремотную радость, лежал с футболкой на лице - чтобы скрыть глаза от непривычно яркого света. Я время от времени частично просыпался и искал новые способы спасения от лучей солнца - ложился на живот, с головой укрывался одеялом, прятался под подушку. Сон был беспокойным, и в его трещинах я видел очень живые образы из воспоминаний, и размышлял, постепенно теряя контроль над своими мыслями, и они, словно, стадо овец, обнаруживших, что ворота загона открыты, разбредались во все стороны, мерно щипля травку моего обретающего силу сновидения.

Я думал о Таиланде, о сезоне муссонных ливней, сокрушающих пальмы на побережье Андаманского моря, об экзотических фруктах, мангостине, гуаве, рамбутане, о маленьких радостных жёлтых людях у передвижных кухонь-макашниц, торгующих на улицах странной тайской едой, о маленьких шустрых крабах, усеивающих пляжи провинции Краби и мельтешащих в мелкой воде во время отлива, о тысячах обезьянок, разгуливающих по улицам Лопбури.

Я думал о Марокко, о Касабланке, об обдуваемом освежающим ветром горячем африканском береге Атлантического океана с высоченным маяком, укоренившемся в скале, похожей на спящего пса.

Об Эссуэйре, где в летних кафе под ритмы гнауа расслабляются сёрферы и хиппи, о маленьких попрошайках, бегающих по тесным улицам Марракеша, бросающих камни вслед тем, кто отказал в подаянии, о запахе специй в закоулках марокканских базаров, о горячем кус-кусе, харире и таджине, о выжженных солнцем горах Атласа, по которым бродят прыгающие верблюды с восседающими на них суровыми берберами...

Я вспоминал свою поездку в Грузию, хотел туда - хотел виноград, листья винограда, яркого салатового солнца сквозь листья винограда и просто ничего не делать, шатаясь по тбилисским улицам.

Солнце продолжало слепить и сон вместе дремотой и усталостью, отступил. Я открыл глаза и осознал, что глубоко согрет солнцем, я к своему удивлению увидел голубое небо и облака в нём. Я смотрел сквозь окно на слетающие с крыши сверкающие капли, испытывая приятную, тёплую ломоту в теле, и во мне пробудилось радостное осознание: впервые за зиму я никуда не хочу ехать, не хочу никуда бежать, чтобы путешествовать, путешествовать, чтобы убежать, впервые не сокрушаюсь ни об уныло текущей жизни, ни о накопившихся делах, ни об упущенных возможностях. Я испытал такую душевную чистоту, такую свободу от желчности, скептицизма, всяких усмешек и ужимок, от пут депрессивной рефлексии и неясных тревог, такое вдохновение... - вдохновение просто лежать и сквозь окно смотреть в небо, не думая ни о чём и ничего не желая...

Первое весеннее солнце. Наконец-то.