Купание в Луангпрабанге

Оля, Оля, Оля... Вообще, изначально основным направлением нашей совместной поездки была выбрана Камбоджа. Потому что там есть море. Но в итоге мы поехали в горы - наверное, это я настоял – не помню точно... :) Но идея фикс покупаться Олю не покидала и в Лаосе. А здесь наиболее распространённой формой заболевания купания является тьюбинг – сплав по горной реке на камерах. Вот мы и подумали, а вдруг и в Луанг Прабанге такое развлечение есть. Однако, улюлюкающих пьяных тел, дрейфующих по реке, мы не заметили, что означало, что тьюбинга здесь всё-таки нет (в центре города по крайней мере), а потому мы решили просто найти место, где покупаться.

Это - река Кхан. У её слияния с Меконгом и стоит древний Луанг Прабанг, мне полюбившийся.

Спустившись в храмового холма Пху Си к набережной реки Кхан, мы наткнулся на моего знакомца по чиангмайскому хостелу.

Он - редкая птица - фрукторианец! Сидит на парапете, ноги свесив, думает вдаль, лицом к реке, обритый налысо и такой весь просветлённый. В том хостеле он садился за стол в гостиной, доставал пакет с тремя-четырьмя килограммами тропических фруктов и жрал их так же быстро, как насекомые обгладывают труп животного на видео в режиме ускорения, но фруктов было очень много, поэтому казалось, что он их объедает бесконечно - очень, очень врезается в память. (Неужели он обходится без орешков? Надо было спросить...) «Вон там дети вроде купаются у моста», отвечает он на наш вопрос про "где бы поплавать". Пошли. Увидев скопление купающихся на противоположном берегу, мы поспешили перейти бамбуковый мостик и присоединиться.

Милый, милый мостик! Как же соблазнительно перейти тебя!

Как же сладко нажимать на кнопочку фотоаппаратика, видя тебя! Ненаглядный наш мостик!

А под мостиком лаосец роется в воде в поисках чего-то, чего именно - мы никогда не узнаем. Трусы? Котёнок (передумал!!!)?

А вот и купальщики.

Пляжик реки Кхан - из мелкой гальки, почти чистый. Чуть ниже по течению из крутого берега торчит хреном канализационная труба, но, видимо, у этой трубы есть товарищи выше по течению - вода в целом слегка подванивает сероводородом. Но Оля хотела купаться, а с этим бороться было бесперспективно - она слишком сильная.

Ни крокодилов, ни какого-то рода местных аналогов пираний и ванделлий, мелких рыбок, забирающихся в пенисы и вагины и выдвигающих там свои колючие выросты, ни каких-либо других отвратительных чудовищ, выдумать которые способна только изощрённая тропическая природа, в воде не было – это было заметно хотя бы по неповреждённости тел купающихся детей – никаких болтающихся кровобрызжущих ошмётков на месте рук и ног – все целёхонькие; никаких истошных криков ("в моём пенисе ванделлия - ааааа!! - убейте меня!") Значит, можно.

Детство на берегах Нам Кхан прекрасно. Возможно, кто-то из этих детей даже станет великим поэтом, а кто-то - великим диктатором, который, например, первым делом расстреляет поэта. Так уж устроена жизнь - ничего не исключено.

Это было моё первое купание в пресной воде в Юго-Восточной Азии, не считая прогулки по щиколотку по горной реке в Пае, где я всебявсепроник, встретил Либби и грел ноги о собакосвина.

Правда, покупаться в лаосской пресной воде у нас уже была возможность – на водопаде в Луангнамтхе. Но там вечерело, в ущелье было промозгло, а вода была холодна. Не решились.

Течение в реке Кхан оказалось довольно могущественным, но всё же нетрудно было успеть выплыть из стремнины, поближе к бережку, да и не глубоко тут – в Меконг всяко не снесёт. А ещё в будке у моста сидит тётушка - если кого унесёт, она непременно закричит (или рассмеётся?) Иными словами, всё как будто под контролем, и мы раздеваемся.

Олина потребность в погружении в воду удовлетворена. Она открыто радуется.

Пока отдыхающие возятся в воде, рыбак пытается плыть против течения. Ему трудно, а нам легко. Так устроен мир, и ничего они с этим не поделают.

(Кстати, о ванделлиях. Ну вот почему ученые пытаются развеять самые прикольные мифы? Ну вот зачем это им?)

С Олей мы купались по очереди. Фотографирование моего фантастического зверского прыжка в тропическую реку Оля запорола...

:))

Когда я околачивался на берегу, ко мне подошёл мужчина в плавках с огромным фотоаппаратом. Он спросил, как мне понравилась вода.

- Она немного воняет. Ты так не думаешь?
- Да. Немножко.

Как выяснилось, мужчину зовут Дьюн (спрашиваю: "Дьюн, как песчаный холм [dune = дюна]?", отвечает: "Да, да!"). Белый южноафриканец, эмигрировавший в Австралию. Лет 42-х или что-то, высокий, небритый. Пообщались.

Кстати, я распознал в нём гомосексуалиста. Но это не важно.

В связи с именем этого южноафриканца случилась одна неловкость. Три дня спустя - Оля к тому времени уже уехала - я познакомился с канадцем. Представились. Его имя (или кликуха) - Дав. Я спросил: "Дав, как птица [dove = голубь]?" – "Да, да!" - отвечает. И я подумал, во какая хрень творится – то с дюной знакомлюсь, то с голубем.

На следующий день в баре знакомлюсь с милой девушкой – шумно так, полно народа.

- Дэвид, - говорю я.
- Зо**и, – отвечает она и мило улыбается.

Это я как бы не расслышал, что она сказала, и я ж навеселе, вспомнил сразу про Дюну и Голубя, и предположил смело и в некотором смысле игриво, что и тут тот же самый случай, и переспрашиваю такой:

- Ты имеешь в виду - Зомби? Зомби… как зомби?
(You mean Zombie? Zombie like… a zombie?)
А она:
- Нет! Меня зовут Зойи!

Так как-то панически сказала...

Я хохочу. Однако, хохочу в премилом одиночестве, а посему начинаю краснеть – предположение было всё-таки чересчур смелым - определённо. Присутствующие австралийки его не оценили.

Позже я извинился. И был быстро прощён – всё-таки из далекой, загадочной России, где, быть может, такие имена в большом ходу, кто знает.

Вернёмся на берег обычной тропической реки. Мы совершили по два захода и пообщались с нашим южноафриканцем (Дьюн был очень галантен с Олей). Обсохнув, мы с Олей продолжили гулять в сторону Меконга. Вот:

Это не волосы. Деревья не бывают волосатыми. Это папоротники. Вид на Меконг; кто-то украсил волосатое дерево шариками.

А это мы - Оля и Дэвид, герои рассказа. Оля поправляет свои папоротники. У людей не бывает папоротников, но всё равно - Оля поправляет свои папоротники.

Я - с бутылкой воды. Вода - это жизнь, а жизнь должна быть в руках мужчины. На руках лаосские браслеты - тряпичные часы и "повелитель сновидений". На мне - розовая футболка, потому что, как я объяснил Оле, розовый цвет - это модно в мире меня. Мужской ответ.

Тем временем, лёгкое, безвинное покраснение в области неба незаметно перешло в последнюю, самую тяжёлую форму заката, и воды Меконга окрасились в красное золото, и мы любовались им.

Я говорю Оле:
- Я всё-таки хорошо придумал про закат.
- Что?
- Ну, я написал в блоге "закат не устаёт являться чудом человеку".

Оля насмехается над моим самоцитированием.

- Но ведь не только закат! - говорит она.
- Да, не только закат. Реки, деревья... Всё не устаёт являться...

Тоже смеюсь. Но, ну, разве не правда?

Меньше чем через сутки мы пропадём без вести на некоторое время в лаосском селе, но об этом своём будущем приключении мы, конечно, ещё не знали и, время от времени хихикая надо всем подряд, наслаждались ласковым, тёплым луангпрабангским вечером.